HHhH - Страница 90

Чехословацкое правительство в изгнании призывает население прятать неизвестных героев и предупреждает: тем, кто предаст их, грозит суровое и справедливое наказание.

229

Полковник Моравец получает на цюрихской почте телеграмму от агента А54: «Wunderbar – Karl». Пауль Тюммель, он же агент А54, он же Рене, он же Карл, никогда и в глаза не видел Габчика с Кубишем, не участвовал в подготовке покушения, но одним простым словом выразил в этой телеграмме чувство необычайной радости, охватившее всех борцов против фашизма в мире, когда они услышали новость.

230

Звонок в дверь. Пришел Ата, младший сын Моравцовых, и пришел он за Вальчиком. Привратник не хочет отпускать своего постояльца: его можно спрятать на пятом этаже, на чердаке – никто туда не полезет искать Мирека… А Миреку очень нравятся пироги жены привратника, говорит, они такие же вкусные, как мамины. Еще он здесь играет в карты, слушает радио – Би-би-си. В первый вечер ему пришлось спуститься в подвал, потому что в дом вошел гестаповец, но он чувствует себя в безопасности у этих людей. Так почему бы ему здесь не остаться? Привратник уговаривает, приводит эти и другие доводы, но Вальчик объясняет этому славному человеку, что он солдат, что получил приказ и должен повиноваться приказу, что ему надо туда, где его товарищи. И привратнику не о чем беспокоиться, укрытие это надежное, вот только там очень холодно, добавляет он, поэтому нужны одеяла и теплая одежда. Вальчик надевает пальто, цепляет на нос темные очки и идет за Атой, которому поручено отвести его в новое убежище. Он забывает у привратника книгу, подаренную хозяином дома, где жил раньше, а на внутренней стороне обложки этой книги стоит имя ее прежнего владельца. Его жизнь будет спасена благодаря забывчивости Вальчика.

231

Умение в нужный момент капитулировать и раболепие – вот два сосца, питавших «искусство», в котором старый президент Гаха, не меньший, но и не больший маразматик, чем его французский коллега Петен, мог бы считаться мастером. Желая засвидетельствовать свое усердие, он решает удвоить от имени вверенного ему марионеточного правительства сумму вознаграждения за донос. Теперь головы Габчика и Кубиша оцениваются в десять миллионов крон каждая.

232

Двое мужчин, приближаются к дверям церкви, но идут туда не ради службы. Православная церковь Святых Кирилла и Мефодия, прежде бывшая католическим собором Святого Карла Боромейского, – величественное здание в самом центре Праги на Рессловой улице, которая спускается по склону от Карловой площади к Влтаве. Учителя Зеленку, он же «дядюшка Гайский» из организации «Индра», встречает православный священник отец Владимир Петршек. Зеленка привел ему еще одного «постояльца». Седьмого. Это Габчик. Йозефа ведут вниз по лестнице в крипту. Здесь, где под каменными сводами должны были найти последний приют упокоившиеся в Бозе священнослужители, он снова видит своих друзей Кубиша и Вальчика, а кроме них лейтенанта Опалку и еще трех парашютистов – Бублика, Шварца и Грубого. Зеленка собирал их в крипте одного за другим, потому что гестапо не прекращало обыски квартир, но еще не додумалось обыскивать церкви. Из парашютистов теперь оставался лишь один, о ком не было никаких сведений. Карел Чурда так и не объявился, никто не знал, где он, скрывается он или арестован, никто не знал даже, жив ли он. Приход Габчика производит сильное впечатление на обитателей крипты. Брюнет с тонкими темными усиками, в котором Йозеф с трудом узнает покрасившего волосы Вальчика, и Кубиш с синяком под распухшим глазом и еще не зажившими метинами на лице кидаются ему навстречу, обнимают его. Друзья так бурно радуются, что самого Габчика тоже захлестывают эмоции, он то плачет, то заливисто хохочет, он так счастлив найти их живыми и почти здоровыми. Но его сильно огорчает оборот событий. Как только друзья выпускают Габчика из объятий, он заводит горестную литанию – к этой смеси извинений и сетований остальным надо будет привыкнуть. Он проклинает чертов Sten, который отказал в то самое мгновение, когда он взял протектора на мушку. Во всем виноват я один, говорит Габчик. Он был прямо передо мной, он уже был покойником, и надо же – дерьмо такое, этот Sten!.. Нет, все это слишком глупо… Но он же ранен, ты ведь попал в него, Ян? Тяжело он ранен, а? Как ты думаешь? Ох, ребята, до чего погано у меня на душе! Всё, всё из-за меня. Мне надо было прикончить его из кольта. Там везде стреляли, я убежал, и этот верзила за мной по пятам… Габчик страшно на себя злится, и друзьям никак не удается его успокоить. Да нет, все не так ужасно, Йозеф! Сделано все-таки очень много, понимаешь? Вы его ранили! Палача! Гейдрих ранен, что верно, то верно, сам видел, как он рухнул на землю, но, говорят, потихоньку поправляется в больнице. Через месяц, а то и раньше снова примется за дело, можете не сомневаться, живучие они, эти гады! Нацистам всегда неслыханно везет, им всегда удается избежать смерти. (Тут я вспоминаю, как Гитлер в тридцать девятом должен был произнести традиционную ежегодную речь в знаменитой мюнхенской пивной, как обычно – между двадцатью и двадцатью двумя часами, но на этот раз, боясь опоздать на поезд, ушел в 21.07, а предназначенная ему бомба, взорвавшись в 21.30, убила восемь человек.) Операция «Антропоид» провалилась самым плачевным образом, так думает Габчик, и провалилась по его вине. Яну-то не в чем себя упрекнуть, он бросил свою гранату, и пусть не прямо в машину, но это же он, он ранил Гейдриха! Какое счастье, что Ян был там. Они не выполнили своей миссии, но благодаря тому, что Ян не промазал, им хотя бы что-то удалось. Теперь всем понятно, что Прага не Берлин и что немцы не могут вести себя здесь как дома. Только ведь не в этом была цель «Антропоида» – нагнать страху на немцев. Может быть, в конце-то концов, они слишком многого хотели: никогда еще никто не убивал такого высокопоставленного нациста. Да нет, что это я такое болтаю! Если б не проклятый автомат, этой свинье точно пришел бы конец! Ох, Sten, Sten… Полнейшее дерьмо, вот что я вам скажу.