HHhH - Страница 2

4

Прибыв в 1996 году в Братиславу, чтобы преподавать французский язык в военной академии Восточной Словакии, я почти сразу же (после того как поинтересовался своим багажом, почему-то отправленным в Стамбул) стал расспрашивать помощника атташе по вопросам обороны об этой самой истории с покушением. От него-то, милого человека, некогда специализировавшегося на прослушивании в Чехословакии телефонных разговоров и перешедшего после окончания холодной войны на дипломатическую службу, я и узнал первые подробности. В том числе и главную: операция поручалась двоим – чеху и словаку. Участие в ней выходца из страны, куда я приехал работать (стало быть, и в Словакии существовало Сопротивление!), меня обрадовало, но о самой операции помощник атташе рассказал немногое, кажется, даже вообще только то, что у одного из диверсантов в момент, когда машина с Гейдрихом проезжала мимо них, заклинило пистолет-пулемет (так я заодно узнал, что Гейдрих в момент покушения ехал в автомобиле). Нет, было и продолжение рассказа, которое оказалось куда интереснее: как парашютистам, покушавшимся на протектора, удалось вместе с товарищами скрыться в крипте православного собора и как гестаповцы пытались в этом подземелье их утопить… Теперь всё. Удивительная история! Мне хотелось еще, еще и еще деталей. Но помощник атташе больше ничего не знал.

5

Вскоре после приезда я познакомился с молодой и очень красивой словачкой, безумно в нее влюбился, и наша любовь, я бы даже сказал – страсть, продлилась почти пять лет. Именно благодаря моей возлюбленной я смог получить дополнительные сведения. Для начала узнал имена главных действующих лиц: Йозеф Габчик и Ян Кубиш. Габчик был словаком, Кубиш – чехом, похоже, об этом можно было безошибочно догадаться по фамилиям. В любом случае эти люди составляли, казалось, не просто важную, но неотъемлемую часть исторического пейзажа – Аурелия (так звали молодую женщину, которую я полюбил тогда без памяти) выучила их имена еще школьницей, как, думаю, все маленькие чехи и все маленькие словаки ее поколения. Конечно, ей все было известно только в самых общих чертах, то есть знала она нисколько не больше помощника военного атташе, поэтому мне понадобилось еще два или три года, чтобы по-настоящему осознать то, о чем всегда подозревал, – истинно романной мощью эта реальная история превосходила любую, самую невероятную, выдумку. Да и то, благодаря чему осознал, пришло ко мне почти случайно.

Я снимал для Аурелии квартиру в центре Праги, между Вышеградом и Карловой площадью. От этой площади к реке уходит улица, на ее пересечении с набережной находится диковинное, как бы струящееся в воздухе здание из стекла, прозванное чехами «Танцующий дом», а на самой этой Рессловой улице, на правой ее стороне, если идти к мосту, есть церковь, в боковой стене которой прорезано прямоугольное окошко. Вокруг этого подвального окошка многочисленные следы пуль, над ним – мемориальная доска, где среди прочих упоминаются имена Габчика, Кубиша и… Гейдриха – их судьбы оказались навсегда связаны. Я десятки раз проходил мимо православного храма на Рессловой, мимо окошка – и не видел ни следов пуль, ни доски. Но однажды застыл перед ним: вот же эта церковь, в подвале которой скрывались после покушения парашютисты, я же нашел ее!

Мы с Аурелией вернулись на Ресслову в те часы, когда церковь была открыта, и смогли спуститься в крипту.

И в этом подземелье было всё.

6

Там до сих пор сохранились ужасающе свежие следы трагедии, завершившейся в крипте шестьдесят лет назад: внутренняя сторона окошка, которое я видел с улицы, прорытый туннель длиной в несколько метров, выбоины от пуль на стенах и сводах потолка, две маленькие деревянные дверки. А кроме того, там были лица парашютистов на фотографиях и их имена в текстах – на чешском и на английском, там было имя предателя, там были застегнутый на все пуговицы непромокаемый плащ на плечиках, два портфеля и дамский велосипед между плащом и плакатом, там был тот самый Sten, английский пистолет-пулемет со складным прикладом, – это его заклинило в самый неподходящий момент; там были женщины и опрометчивые поступки, о которых парашютисты вспоминали и упоминали, там был Лондон, там была Франция, там были легионеры, там было правительство в изгнании, там была деревня под названием Лидице, там был Вальчик, подавший сигнал о приближении машины, там был трамвай – он шел мимо, и тоже в самый неудачный момент; там была посмертная маска, там было вознаграждение в десять миллионов крон тому или той, кто выдаст, там были капсулы с цианистым калием, там были гранаты и гранатометчики, там были радиопередатчики и зашифрованные послания, там был вывих лодыжки, там был пенициллин, который тогда доставали только в Англии, там был целый город, находившийся во власти чудовища, которое прозвали Пражским палачом, там были знамена со свастикой и знаки отличия с черепами, там были немецкие шпионы, работавшие на Англию, там был черный «мерседес» со спущенной шиной, там был шофер, там был мясник, там был почетный караул у гроба, там были полицейские, склонившиеся над трупами, там были чудовищные репрессии, там были величие и безумие, слабость и предательство, мужество и страх, надежда и скорбь, там были все страсти человеческие, уместившиеся на нескольких квадратных метрах, там была война и там была смерть, там были евреи в концлагерях, там были истребленные семьи, там были принесенные в жертву солдаты, там были месть и политический расчет, там был человек, который, кроме всего прочего, играл на скрипке и фехтовал, там был слесарь, который так никогда и не смог заняться своим делом, там был дух Сопротивления, навеки запечатлевшийся на этих стенах, там были следы борьбы между силами жизни и силами смерти, там были Богемия, Моравия, Словакия, там – в нескольких камнях – была вся история человечества…